Интервью отца Викентия. 06.02.2019

ОБ ОДНОМ СЧАСТЛИВОМ ДЕТСТВЕ

В тот день Зеленогорск был весь засыпан чистым, сверкающим снегом, и белая Казанская церковь среди заснеженных елей казалась вырезанной изо льда сказочной башней. Тем более что и охраняли её два ледяных ангела — две искусно вырезанные изо льда скульптуры в человеческий рост. И в этот-то сказочный, серебряный с золотом день настоятель храма Казанской иконы Божией Матери в Зеленогорске архимандрит Викентий (Кузьмин) рассказывал мне о своём детстве.

— …И вот прихожу я из школы и говорю бабушке: «А Бога-то нет!» — «Как так — нет?!» — «А нам учительница всё объяснила! Нету Бога». Бабушка очень обиделась: «Учительница твоя — глупая, а ты… А ты — антихрист!» Бабушка моя всей душой в Бога верила. После этого разговора я уже не пытался вести с ней антирелигиозную пропаганду, да меня и самого атеистические идеи не вдохновляли. Я рос в семье простой, рабочей, где к вере относились, может быть, и не очень ревностно, но с теплотой душевной, и я с малых лет привык думать, что церковь — это что-то хорошее. И вот когда мне исполнилось 12 лет, я попал на вечернюю службу в один из действующих тогда храмов. Я и раньше бывал на службах, и не так уж редко, но в этот раз… Как меня захватило, как всколыхнуло душу — и дивное пение, и запах ладана, и огоньки свечей, и то, что батюшки были все молодые, степенные, исполненные вдохновения! Я никогда прежде ничего подобного не испытывал, я и не подозревал, что церковная служба может так окрылить душу, я был потрясён. И придя домой, я немедленно откопал в бабушкиных вещах старое, дореволюционное Евангелие и начал его изучать, букву за буквой… А там эти яти, твёрдые знаки, а я продираюсь сквозь них и не устаю поражаться: как это мне прежде никогда не приходило в голову прочесть эту книгу, как это я жил, не познакомившись со Христом. Одолел Евангелие — ощущения остались самые возвышенные, но понять всё, конечно, с первого раза не смог. И что же я сделал? Я пошёл в библиотеку, набрал целую кипу антирелигиозной литературы и принялся её внимательно читать! Зачем? С одной только целью: выудить оттуда все полезные сведения о вере Христовой.

Что за время было: конец 60-х — начало 70-х!.. Когда вечером ехал я на трамвае мимо Никольского кладбища в Лавре, едва ли не на каждой могилке горели лампадки разных цветов — красные, зелёные, всякие… И зрелище было невероятное: словно звёздное небо расстелилось по земле! Всё настраивало на мысли о Боге, на то, что Бог — Он всюду, Он рядом, только слепые душой не замечают Его присутствия.

Начал я чаще приходить в храм, начали меня там узнавать. Начали мне давать почитать духовную литературу: или какую-нибудь дореволюционную брошюрку, или свежий номер «Журнала Московской Патриархии», или от руки написанные конспекты семинарских лекций. Меня всё это чрезвычайно интересовало! И что самое главное — я там не один такой был, со мной в храм приходили несколько моих сверстников. Что это были за мальчишки? Вот, например, Володя Чупов — знаете его? Он сейчас настоятель мужского Никольского монастыря в Старой Ладоге — всем известный архимандрит Варфоломей (Чупов). Мы с ним очень дружили в ту пору и в храм вместе ходили. Нас пускали в алтарь, давали небольшие поручения, а иногда — в качестве великого поощрения! — разрешали делать уборку в алтаре! И мы к этому относились как к большой чести и работали с радостью. Нас с ним различало только одно: мои домашние благодушно относились к Церкви, а Володина мама была отчаянной атеисткой. Что вы! Она изо всех сил пыталась отвадить сына от храма! До того доходило, что она ему, школьнику, приказывала: «Кури! Возьми папиросы — кури! Вот, вина выпей! Пусть уж лучше ты вино будешь пить, чем в церковь пойдёшь!» Но не много она в этом преуспела: Володя Церковь на папиросы не сменял. А совсем недавно я узнал, что она теперь такой верующей стала, такой молитвенницей! Во всех святых местах побывала, чуть ли самого отца Варфоломея не превзошла благочестием!

А тогда, в начале 70-х, мы с Володей самостоятельно открывали святые места нашего города: ходили и к блаженной Ксении на могилку, и к Иоанну Кронштадтскому — там к самой гробнице в те годы не пускали, но можно было обойти здание кругом, и мы с молитвой обходили его не раз…

А ещё мы любили ходить в Музей религии и атеизма! Да, представьте себе! Там много было интереснейших экспонатов и настоящих святынь. Побродим по музею, потом пристроимся к какой-нибудь экскурсии, послушаем речи экскурсовода… Однажды экскурсовод говорит:

— Ну вот, дорогие товарищи, теперь, побывав в нашем музее, вы сами убедились, что все религии лгут и никакого Бога нет!

И тут Володя Чупов вскипел душой и выпалил:

— Неправда! Бог есть! Есть!

Экскурсовод опешил:

— Что ты говоришь? А ты докажи, что Он есть! Кто из учёных это доказал?

Но Володя не сдаётся, продолжает упорно стоять на своём, и я его поддерживаю. Слово за слово, вот уже и сами экскурсанты включились в спор — и главное, что большинство из них стоят на нашей стороне.

В школе, между прочим, все знали о том, что мы верующие, и никаким особенным репрессиям нас за это не подвергали. Было дело, вызвали как-то моих родителей, но крупного разговора не получилось. Отец сказал дипломатично: «Ну что поделать? Это у него от бабки. Бабка на него влияет, а я же не могу запретить ему общаться с нею!» Тем дело и закончилось. (Кстати, потом я узнал, что у нашей классной руководительницы родная сестра ещё в те годы была пюхтицкой монахиней!)

Был ещё случай, когда меня пропесочили в стенгазете — назвали почему-то римским папой: для наших одноклассников было всё едино: что католики, что православные, что простой русский прихожанин, что римский папа.

Но нет, не эти «репрессии» остались у меня в памяти от тех лет, а несравненная радость постепенного вхождения в Церковь, постепенного, шаг за шагом, открытия православия! Какие учителя у нас были! Молодые, те, что потом стали известными духоносными священниками, те, на которых держалась епархия, и те, что уже прошли крестный путь русского священства ХХ века, кто по 15 лет отсидел в лагерях за свою веру, кто получил духовное образование ещё до революции… И все они с такой любовью принимали нас, мальчишек, так заботились о нашем воцерковлении… И не могу с глубоким почтением не сказать о тогдашнем правящем архиерее Ленинграда — митрополите Никодиме (Ротове). Его службы были настоящим чудом — настолько всё было слаженно, торжественно, возвышенно, красиво! Помню, как-то раз сидим мы с ним на набережной Обводного, возле нашей Академии, и вдруг он говорит:

— А вы знаете, о чём я мечтаю?

— О чём же, владыка? — спрашиваем мы, удивлённые: оказывается, митрополиты тоже могут мечтать!..

— Я мечтаю о том, что однажды наша Лавра возродится и вновь станет одним из центров духовной жизни России.

— Да неужели это возможно? — усомнились мы, а он ответил нам цитатой из Евангелия:

1975 год. Митрополит Никодим. С крестом будущий архимандрит.

— «…Человекам это невозможно, Богу же всё возможно» (Мф.19,26).

Сознаюсь, мы тогда не то чтобы не поверили владыке, но подумали так: «Когда это ещё будет!.. Мы этого не увидим!» — и ошиблись. И слава Богу, что ошиблись!

Словом, у меня было счастливое детство: оно прошло среди радостных духовных открытий, в непрестанной красоте церковных служб, впитывая неповторимый петербургский стиль богослужения. Их два в России — московский и петербургский, и я, конечно, отдаю предпочтение нашему, в котором я возрастал. Надеюсь, что мы сумеем передать его новому поколению священнослужителей — пусть он существует до тех пор, пока стоит наш великий город!

Записал Алексей МАКСИМОВ

Просмотры(305)

Один комментарий на “Интервью отца Викентия. 06.02.2019

  1. Замечательный рассказ

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *