КАК МЫ ВОССТАНАВЛИВАЛИ ХРАМ В ЗЕЛЕНОГОРСКЕ.
Недавно мы с ребятами ездили в Зеленогорск, и я, как всегда, зашла в Казанский храм. Храм я этот очень люблю. Потому, что он неразрывно связан с детством, связан с родителями, связан с той порой, когда мы, простые дачники, в свободное время ездили выносить из него кирпичи и мыть полы.
Этот храм мне бесконечно дорог тем, что, находясь в нем и слыша голос настоятеля — отца Викентия, я тут же мысленно переношусь в то светлое время, когда в моей жизни не было «ни болезни, ни печали, ни воздыхания…..» (да, пожалуй, что и жизнь казалась «бесконечной»)
А начать рассказ о зеленогорском храме стоит с упоминания того, что мы, верующие люди, проживавшие в 80 — ых годах в Рощино, были абсолютно лишены возможности посещать храм. Ближайшими к Рощино храмами были или Спасо- Парголовский храм в Шувалово, ну или уже Преображенский собор в Выборге.
Ни в первый храм , ни во второй ездить маме, которая жила на даче со мной все лето, не было возможности. А без храма мама тоже не могла. И поэтому она дико страдала. Мама иногда оставляла меня на даче с бабой Клавой или папой и мчалась в город в Князь — Владимирский собор. Но делать так часто не получалось. Поэтому мама уподабливалась на даче Ксении Блаженной, которая ходила молиться в поле и в лес. И если Ксению Блаженную это устраивало, то маму — не очень.
В 1987 году на дачу приехала на все лето наша соседка тётя Таня. Великая «православная деятельница». Тётя Таня жила на соседнем участке и, конечно же, сразу же нашла с мамой общий язык на тему ревностного благочестия. Тётя Таня была замужем за финном. И зимой жила в Хельсинки. У неё было трое сыновей — Максим, Вася и Серёжа ( по фински — Макс, Яри и Лари). Тётя Таня перевозила через границу православные репринтные книги (запрещённые в СССР) в пеленках младшего сына. И такое несущественное препятствие, как дальность нахождения храма, рассматривала, как абсолютный пустяк.
Она застыдила мою маму за то, что та боится возить семью на службу в Шувалово и лишает причастия ребёнка. Мама послушалась. И мы стали ездить из Рощино в Шувалово на литургию. Мне было 7 лет…. Это было сильно… Потому, что мы вставали в 7 утра. Шли пешком до Ушково минут 40. Потом ехали на электричке ещё минут 45, а потом шли пешком до Спасо — Парголовского храма ещё минут 20.(ну и обратная дорога — особенно по жаре и с перерывами в расписании электричек)
Сейчас, когда мы с моими детишками, которым 18 и 16 лет, приезжаем на службу на такси к Причастию( кряхтя и продирая глаза), мне кажется, что все свое подвижничество я оставила в 80 — ых годах прошлого столетия.
Но это было совершенной ерундой по сравнению с тем, что мы с тётей Таней в 87 — ом и 88 — ом годах читали про Антихриста( у неё на даче, на веранде).
Про печать зверя. Про последние времена. Пророчества Лаврентия Черниговского. Рассказ о том, что из Кольской — Сверхглубокой вылетают бесы и слышатся крики грешников, поджаривающихся в аду.
Никто из моих дачных друзей, кроме сыновей тёти Тани и ещё пары ребят, которые с нами тусовались, не испытывал такого инфернального ужаса. Тогда такие понятия как «Антихрист», «Конец света» и «Близ, есть при дверех» были полной неожиданностью для читающих( очень хорошо помню, что конец света ожидался в 1992 и в 1996 годах).
«Люди последних времен будут есть землю….», «Земля погрузиться в огненный потоп….», «Число 666 будет выбито на лбу у каждого человека, а кто не согласится — будет убит»…. Мама моя, любительница православных страшилок, конечно, кайфовала. А я до сих пор понимаю, что никаких хоррор — историй и не нужно, если есть подобная» православная литература».
Но наши поездки в Парголово и чтения книги » Старцы о последних временах», напечатанной в Финляндии, закончились, когда в 1989 год открылся храм в Зеленогорске. Ездить туда было несравнимо легче. А на чтение ужастиков просто времени не хватало. Так как храм надо было помогать восстанавливать.
Мама с тётей Таней ринулись в Зеленогорск помогать в восстановлении храма, во — первых, потому что помощь по ремонту храмов в те годы было делом очень почётным и экзотичным, а во — вторых, потому, что отец Викентий(настоятель) был большим другом тёти Тани ещё по Финляндии и Ново — Валаамскому монастырю.
А отец Викентий, действительно, оказался очень хорошим батюшкой. Добрым, живым, энергичным, совершенно лишённым «постного благочестия», адекватным и дружелюбным. Мне, маленькой, он сразу понравился.
Простой, незлой, спокойный. Никогда не ругал за сьеденную в пост шоколадку, всегда допускал к Причастию. И, честно говоря, вообще нас, детишек, он не мучил поучениями и выговорами. И даже как — то признался сыну тёти Тани, что смотрит сериал «Просто Мария» (помните такой?)
Храм в Зеленогорске в 1989 году представлял собой печальное зрелище. Он был здорово разрушен. Но служить в нем можно было. В правом приделе. И мы начали ездить на службы уже только в Зеленогорск. Отец Викентий служил всегда красиво. Хор, даже в те времена, помню, пел очень хорошо.
Вот чего — чего, а «церковного квакания и блеяния» отец Викентий выносить никогда не мог. И на моей памяти в Зеленогорске всегда пел очень красивый и мощный профессиональный хор.
В августе 1990 храм решили уже освящать. Ждали приезда Патриарха. И мама, конечно же, решила, что мы будем не последними людьми в восстановлении Казанского храма. Папа, смиренный и покладистый папа, как всегда сказал :»Конечно». И мы почти все лето 1990 года ездили с моими приятелями и родителями этот храм мыть, разгребать мусор, выносить битый кирпич, мыть окна и скаблить пол.
Помню, мама как — то уехала в город на несколько дней, а нам с папой и ещё нескольким моим приятелями, которые тогда у нас на даче жили, дала «послушание» сьездить в её отсутствие обязательно поработать у отца Викентия.
Папа тогда должен был не только организовать наше питание, быт и распорядок дня. Но и наш «стройотряд» в Зеленогорске. Папа беспрекословно повиновался. Мы ехали после работ в храме вечером в электричке и я, помню, взглянула на папу (который часа два носил из подвала церкви кирпичи) и подумала :»Как же он устал.. «. Хотя папа никогда не говорил о своём самочувствии.
А восстанавливать храм было нам, ребятам, весело. Мы ведь не особенно напрягались. Мы, в основном, бегали и мешались под ногами. Да, мы и пол скребли и кирпичи таскали. Но так, для «порядка». В основном, все таки, это делали взрослые. Мама, кстати, так «отличилась «на помывке окон, что на неделю слегла с ишиасом (в просторечии — с прострелом).
Но все это восстановление храма было мероприятием очень душевным и обьединяющим. Даже мы, дети, понимали, что трудимся ради какой — то большой и благой цели. Мы знали, что все эти труды нужны в первую очередь нам самим для того, чтобы у нас был свой родной, рядом находящийся храм.
В августе 1990 года состоялось освящение зеленогорского храма. Приехал Патриарх. Народу было — тьма. Но мы, потрудившиеся и попотевшие, чувствовали себя причастными к большому и доброму чуду. Чуду единения. Чуду церковной семьи.
Я, маленькая, очень хорошо себя чувствовала в Зеленогорском храме. Там всегда было прохладно в жару. Там была потрясающая акустика, там не было длинных и изнуряющих служб (отец Викентий служил всегда максимально коротко) и туда со мной ходили мои дачные друзья и подруги.
На службу мы обязательно везли цветы со своего огорода, а мама просила моих подруг, пожелавших ехать с нами, чтобы и они сорвали веточку — другую с бабушкиных грядок. По — моему, ни разу летом мы не приезжали в храм без цветов. Тётя Таня, выращивавшая на своём городе лишь сорняки, везла просто веточки рябины или черемухи.
А ведь в моё детство не было принято ходить в храм. Практически все мои друзья (за исключением детей тёти Тани и её племянников) были ребятами, далёкими от церкви. А на даче многие из них просились поехать с нами с храм. Ведь в этих поездках было что — то необыкновенное, красивое, неземное и таинственное.
Для простых советских детишек из садоводства поехать со мной и мамой в храм в Зеленогорск на службу — было неким чудесным и загадочным путешествием. Многие ребята тогда с нами ездили. А я, маленькая, чувствовала себя проводником в иной мир, в иную реальность. Я могла рассказать подружкам про службу, показать, как ставить свечки, как надо целовать иконы.
Храм в Зеленогорске на долгие годы стал нашим «дачным храмом». После службы ещё при жизни папы мы шли всей семьёй в зеленогорский ресторан «Олень» (на его месте сегодня элитные апартаменты) или в кулинарию на проспекте Ленина( сейчас там какой — то унылый недострой).
А это означало, что мы наедимся вкусняшками» от пуза». А потом поедем на электричке до Ушково и — пешочком через лес, километра этак два. Ни о каких маршрутках и такси в те времена и речи не было.
На восстановлении храма с папой в одной команде работал будущий отец Владислав, клирик Зеленогорского храма, а тогда просто «Шустрик» (папа прозвали его так за гиперактивность), мальчики Веник и Валерик ( отец Валерий — нынешний отец диакон, а его брат Вениамин — правая рука отца Викентия). За Валерика меня даже отец Викентий хотел замуж выдать… Но не судьба, видно, была..
А сегодня в Зеленогорске мне просто очень хорошо. Очень душевно. По — домашнему. Тепло и уютно. Это тот храм, в котором, действительно, «болезнь, печаль и воздыхание» уходят и появляется надежда на «жизнь бесконечную».
Просмотры(6)
